В загадке дома-фантома и прочих призраках разбирался журналист «Ди Вох»
БИРОБИДЖАН, 26 сентября, «Город на Бире» - Есть у Татьяны Устиновой интересный детектив «Дом-фантом в приданое». По сюжету там речь идёт о небольшом доме, который по всем документам числится давно снесённым, но в нём всё ещё живут люди. У жительницы Найфельда Александры ЗАВОДЬКО ситуация обратная. Дом этот на Комсомольской, 9/1, по многим документам числится. Более того, сама Заводько, её дочь и двое малолетних внуков там даже прописаны. А дома-то уже более десяти лет как нет! Бурьян на том самом месте в человеческий рост.
ПОНАЧАЛУ Александра Заводько проживала в Найфельде в благоустроенной двухкомнатной квартире. Но когда она родила двойню, и детей в семье стало пять, ей от совхоза выделили жильё попросторнее. В 88-м получила она трёхкомнатную квартиру в типовом деревенском доме на две семьи. Удобства, правда, во дворе. Зато имеется свой сад-огород, скотину держать можно... Жила бы она себе счастливо, да только отношения с гражданским мужем совсем разладились. Субъект он был криминальный. Успел отсидеть, рук своих тяжёлой работой не утруждал, зато насчёт выпивки мастер был большой. А выпив, крепко поколачивал супругу. Александра Александровна, говорит, обращалась несколько раз в полицию, но там отвечали стандартно и абсолютно справедливо: «Пишите заявление!» Но женщина боялась (и тоже совершено справедливо), что «кухонного бойца» всё же не посадят, и он, разозлившись на заяву, зашибёт её до смерти. Короче, в 2003 году забрала она потомство и сбежала в Биробиджан. Оставшись один, отставной супруг взялся за хозяйство всерьёз.
– Знакомые, что остались в селе, сообщили, что муж начал разбирать сарай, а потом и сам дом, – рассказывает Александра Александровна. – Я обращалась и к участковому, и к тогдашнему руководству нашего совхоза, за которым числился мой дом, мол, примите меры, дом-то ваш, не приватизированный. Хотела даже поменяться жилплощадью с односельчанином, чтобы хоть как-то защитить дом, но не получилось: муж как узнал, что мы готовим обмен, в считанные дни разобрал дом по бревнышку, а брус продал кому-то. Потом сельские мужики и ему настоятельно посоветовали убраться куда-нибудь подальше, пока они его сами не зашибли. Извёл он всех своим воровством. Убрался. Да что толку теперь?! Дома-то моего нет, жить мне негде!
Александра Заводько
ДАЛЬШЕ тоже была интересная история. Соседка, проживавшая через стену, то есть по адресу: ул. Комсомольская, 9/2, приватизировала на себя несуществующий дом и прилагающийся к нему земельный участок, переоформила адрес на Комсомольскую, 9, и продала объединённую усадьбу кому-то из односельчан. Сама она вскоре умерла и стало быть спросить, как она провернула всю эту аферу, уже не с кого.
Когда Заводько обменяла паспорт и пришла ставить штамп в сельскую администрацию, ей объявили, что регистрировать по месту жительства её не будут – дома-то нет! На что Заводько ответила, мол, не она же дом крушила. В своё время она сообщала властям о проделках экс-супруга, но никто не отреагировал и не пресёк его безобразий. И почему теперь из-за бездействия властей, она должна числиться бомжихой?! Кто ей даст кредит, кто возьмёт на работу без постоянной прописки? Нет этого дома – прописывайте куда хотите! Её и оформили по старому адресу.
В итоге получился совершеннейший балаган. Де-факто дома Заводько нет, а на Комсомольской, 9, проживает какой-то селянин. Де-юро поэтому же адресу прописана Александра Заводько с семьёй. Ресурсоснабжающие организации тоже запутались и в один и тот же дом высылают счета то на Комсомольскую, 9/1, то на 9/2.
ЮРИСТ сельской администрации Анастасия ЧЕРНОВСКАЯ обрисовала сложившееся положение с официальной точки зрения.
– В принципе, ничего удивительного нет. В деревнях с подобной ситуацией приходится сталкиваться довольно часто. В конце девяностых – начале двухтысячных брошенные дома селяне нередко разбирали то на дрова, то на стройматериалы. И никто из руководства совхозов этого не пресекал, а нередко даже способствовал. Денег в совхозе не было, разобрать заброшенный дом разрешали в счёт зарплаты. Поэтому прописки у многих селян сохранились, хотя их домов фактически уже нет. И ведь спросить теперь не с кого. Мы свой жилфонд приняли в 2007 году, когда дом Заводько был уже разобран. Совхоз «Петровский» – а дом, полагаю, числился именно за ним – объявлен банкротом и давно перестал существовать. Да и вообще, думаю, женщине надо было как-то бережней относиться к вверенному имуществу, а не бросать его на произвол судьбы. Единственное, что сейчас мы можем для неё сделать, – поставить на очередь как нуждающуюся в жилье. Но, судя по тому, как продвигается эта очередь, новую квартиру она получит очень нескоро.
В этой любопытной истории все фигуранты – фантомы. Муж-разрушитель растворился на просторах необъятной. Сельские и милицейские власти за 12 лет поменялись. Соседка, провернувшая маневр с приватизацией чужих владений, умерла. А совхоз «Петровский» и дом, когда-то ему принадлежавший, существуют лишь в воспоминаниях.
Евгений Степанов