На выставке, посвященной 90-летию переселения еврейского народа на земли Дальнего Востока, побывал журналист «Ди Вох».
БИРОБИДЖАН, 8 мая, «Город на Бире» – Здесь в фотографиях и воспоминаниях первых жителей Биро-Биджанского района (период с 1927 по 1937 годы) рассказывается наша с вами история: как строились и развивались колхозы, появлялись школы и детские сады, о чём мечтала и на что надеялась местная молодёжь. Выставка будет работать всё лето и сентябрь.
Просмотр экспозиции побудил меня покопаться в истории нашей семьи. Одна фотография из коллекции показалась мне подозрительно знакомой. Группа людей запечатлена на фоне белого здания с окнами, сзади на фото – печать «Общества по земельному устройству трудящихся евреев в СССР». Точно такую же фотографию я уже видела в нашем семейном альбоме. Отец говорил, что среди запечатленных на снимке есть и мой прадедушка Борис Пинхусович Спиваков. Фотография эта была сделана почти сразу после того, как он вместе с семьей переехал на территорию ЕАО из Черкасс в 1935 году. Чуть позже его как бригадира цеха по пошиву обуви в Облучье вызвали на собрание в Биробиджан. Так и появилась эта фотография.
1936 год.
Борис Пинхусович приехал на Дальний Восток вместе с супругой Сарой Шлёмовной, дочерью Эстер (моей бабушкой) и сыном Семёном. Сначала их распределили в Смидовичский район, позже семья переехала в Облучье. Там Эстер познакомилась со своим будущим мужем Овсеем Абрамовичем, кстати, тоже первым переселенцем. Из рассказа моего папы, дедушка Овсей приехал в ЕАО один, а вся его семья осталась на Украине. Две сестры (что на фото) погибли во время Холокоста от рук немцев. В честь них дедушка потом назовет двух своих дочерей Раису и Татьяну. Дед Овсей был почетным железнодорожником, это звание он получил в 1945 году за работу в тылу на железной дороге. Папа показал мне фотографию, где дедушка солдат, в военной форме. А его портрет висит в музее Локомотивного депо на станции Облучье. Я, правда, совсем деда не помню, мне было четыре года, когда его похоронили. Помню, что мне в тот день подарили лыжи и отвели к бабушке ночевать.
Родители и младшие сестрёнки Овсея Абрамовича Кравца остались на Украине и погибли во время Холокоста.
Моих бабушек и дедушек уже давно нет в живых. Жаль, что никто из нашей семьи не подумал о том, чтобы сохранить их воспоминания. Хорошо, что остались хотя бы фотографии.
Другим семьям повезло больше. Сын первого переселенца Вилен Григорьевич ВЕНДЕРОВ рассказал на открытии выставки в краеведческом музее о своих родителях:
– Отец приехал сюда в 1928 году в Бирофельд, мать переехала из Одессы. Я родился в Бирофельде в 1931 году. Отец до пенсии проработал на железной дороге. Он воспитал нас в духе преданности. Мы не покинули Биробиджан, как некоторые. Живем мы тут, моя семья, все дети тоже здесь. Отец всегда говорил только одно: «Родился я в Черкассах, а Родина моя – Биробиджан».
Борис Пинхусович Спиваков, бригадир цеха по пошиву обуви в Облучье, в разные годы жизни.
Он же на верхней общей фотографии стоит в белой кепке напротив окна.
За других переселенцев на выставке говорили фотографии. Люди с озорными улыбками, первый урожай, строящиеся дома, новые комбайны, освоение целинных земель, новые амбулатории и целые поезда с медицинскими работниками. На этих фотографиях 90-летней давности ни одного намёка на то, что Еврейская автономная область в новом тысячелетии получит статус «депрессивного региона».
Оптимизма полны и дневниковые записи, письма первых поселенцев. Сотрудник конторы ЦПО в Биро-Биджанском районе Э. Я. Локшин пишет:
«Тут можно жить всытую круглый год: тут есть хлеб, овощи, табак, махорка, лен, соя, рис и все, что посеешь – будет расти; в особенности много бесплатного корма скоту. Лес – кедр, лиственница обхватом до 16 вершков в огромном количестве в 30 верстах от центра поселения, есть также и при железной дороге. Идет его разработка – давай только людей и лошадей!»
В основном переселенцы жалуются на таежный гнус и отсутствие инфраструктуры. Но разговоров о том, что некуда пойти, никто не вел. Хочешь в клуб? Построй его.
Так выглядели улицы Биробиджана в 1936 году.
«Забот было полно. В поселке не было ни кинозала, ни других культурно-массовых помещений, если не считать маленького ж/д красного уголка. Там я организовал из местной молодежи художественную самодеятельность. Ставили пьесу «Квадратура круга». Был сам режиссером и актером», – писал заведующий четырехклассной школой на ст. Тихонькая Кирилл Молочный.
«В 6 часов дня работу надо прекращать, так как вновь начинается мошка с комаром. Спасаемся от этого проклятого гнуса кострами-дымокурами, и если взглянуть вечером на наш поселок, то можно подумать, что здесь какой-то военный стан со своими кострами. Это, конечно, первые годы, пока распашется кругом и скот отопчет. В этом можно убедиться, глядя на обжитые места. Климатически тут великолепно, чувствуем себя все хорошо, подчеркиваю – при тяжелой работе и слабом питании. Перспектива здесь безусловно богатая, хорошее место для пчеловодства и скотоводства, а тут на Амуре пчеловодство – богатейшая статья дохода», – говорится в письме – товарищеском привете от всех членов Товарищества «Ново-Казань» за подписью председателя А. Н. Фишера.
Актёр и худрук Государственного еврейского театра Е. Л. Гельфанд. 1930-е годы.
Давид Абрамович Рогинский в своих воспоминаниях писал про небольшой населенный пункт в девяти километрах от Волочаевки, где им удалось построить островок благополучия, да такой, что «...из Тихонькой стали пачками к нам засылать парней и девушек, хороших принимали, плохих отправляли назад». Это вам не современная программа добровольного переселения соотечественников и постоянные сандалы, связанные с новыми жителями Дальнего Востока.
«Вскоре нас трое: председатель коммуны Шапиро, я и коммунар Сорокин поехали в Ачинск и закупили еще 40 коров. И вскоре мы стали первыми поставщиками молока в Хабаровск. Сдавали молоко, взамен получали комбикорма. Купили в Волочаевке у одного жителя 6 поросят, и развилась большая свиноферма. Держали пчел. Недалеко от поселка, правда через большую падь, была большая дубовая рёлка. Мы ее постепенно вручную выкорчевали. Направили на курсы трактористов при ОЗЕТе двух коммунаров и через некоторое время пригнали они трактор «Интернационал».
Школьница Биробиджана. В истории города она осталась вечно юной и безымянной.
Мне немного стыдно перед первыми переселенцами, потому что сейчас, в 2018 году, я не испытываю такого оптимизма от жизни в Еврейской автономной области. Слишком много проблем в последнее время навалилось на простых её жителей. Поэтому мне, если честно, хочется попросить у наших предков прощения – за то, что не уберегли нажитое ими, развалили всё хорошее, чем они так гордились. Правда, стыдно.
Вера КРАВЕЦ