Еврейское кладбище в Иркутске
БИРОБИДЖАН, 7 января, «Город на Бире» - Никогда ещё героями моих статей не были покойники. А сейчас будут. Потому что живых здесь нет. Здесь умерли даже книги.
ПРЯМО У ВХОДА на кладбище спотыкаешься о надгробную плиту. Здесь захоронены священные книги, пострадавшие при пожаре в иркутской синагоге в июле 2004-го. Синагогу тогда тушили всю ночь. Человеческих жертв не было, но помещения выгорели дотла. Свиток Торы избежал огня чудом, часть библиотеки погибла. Вместе с молитвенниками пожарные достали из-под руин и книги захоронения – те самые, в которых сведения о погребённых на иудейском кладбище. Дубликатов этих книг нет, восстановить записи удалось крайне обрывочно.
СПРАВА – то, что осталось от жилого дома. В начале «нулевых» староста иркутской еврейской общины взял в кладбищенские смотрители таджика Каромата и его жену Татьяну. В дом на кладбище вместе с родителями въехал сын-подросток Сергей. Три доченьки – Амине, Сабрина и Рахёла – здесь родились. О семье Кочневых «Иркутский репортёр» написал в августе 2010-го. В апреле 2015-го сторожка уже стояла сожжённой. Информации, что и когда именно случилось с этой семьёй, я не нашла. Очень надеюсь, что Кочневы живы. Но дом-то умер.
Журналисту «ИР» Татьяна не сильно жаловалась. Из криминальных моментов озвучила только один: в 2008-м её муж спугнул особо наглых вандалов, которые пытались выкорчевать памятник из чёрного мрамора. Каромату тогда всего лишь сломали ногу.
ПРЕДЫДУЩЕГО смотрителя убили в 1998-м «при невыясненных обстоятельствах». Информации, кто и на сколько лет сел за это преступление, в интернете тоже нет. В конце 90-х еврейское кладбище стало притоном: здесь ютились бомжи, «отвисали» наркоманы. На территории обозначились кучи мусора и использованных шприцев. Не единожды могилы оскверняли, разбивали памятники, разрисовывали их символами и надписями оскорбительного содержания.
НА КАРТЕ Иркутска 26 погостов (считая и могилы на территории церквей). Тот, о котором идёт речь, называется Лисихинским, и еврейские захоронения лишь часть большого мемориального комплекса. Это единственное дооктябрьское кладбище, которому в Иркутске посчастливилось уцелеть. По-настоящему старое еврейское кладбище – Иерусалимское – примерно шестьдесят лет назад разорили и закатали в асфальт, превратив в центральный парк культуры и отдыха. И только уже в постсоветские годы у кого-то хватило совести хотя бы закрыть в этом парке танцплощадку. Надгробия тогда убирали варварски, часть камней пустили на отделку зданий. Местные говорят, что надписи на иврите можно найти даже на памятнике Ленину. Процветала перепродажа могильных обелисков и тумб. Вот и на еврейской части Лисихинского кладбища встречаются памятники с перебитыми именами.
Абрам Леонтьевич Блюменкранц (умер 26 августа 1939 г.) и эта берёзка вполне могут быть ровесниками.
СЕГОДНЯ здесь тихо. Так тихо, что хочется оглохнуть, а ведь всего в нескольких метрах от ограды кипит жизнь: строится высотка, мчат машины. До тех, кто лежит в этой земле, больше никому нет дела. Ни властям, ни антисемитам. Разнотравье и колючий кустарник не успели отвоевать разве что каменные дорожки – их здесь всего три. По другим направлениям пройти крайне затруднительно. Традиционные иудейские памятники глядят из зарослей каменными истуканами. Какие-то из них великолепны, несмотря ни на что, другие осыпались настолько, что уже не могут сообщить нам имя своего хозяина. Культурологи могли бы найти в этом некрополе примеры напрочь утраченной в России кладбищенской архитектуры: здесь и бешено популярный в начале ХХ столетия модерн, и образцы добротного сталинского ампира... Но кому это нужно?! Художественная чугунная ковка ржавеет под дождём, склепы идут трещинами, обелиски врастают в дерево и падают вместе с подгнившими берёзами. Кладбище умирает.
Канонический вид этих надгробий завораживает. В Сети один человек, способный разобрать иврит, утверждает, что слева – могила мужчины по имени Барух бен Дов-Бэр Хескин, и в эпитафии он именуется «мужем совершенным и честным». Его сосед справа для меня остался безымянным.
ЭНЕРГЕТИКА символов здесь зашкаливает. Покрывала и книги, колонны с отбитым верхом и деревья без веток, погребальные урны и простейшие таблички... Из камня (в основном – хрупкого песчаника, очень редко – гранита), бетона, листового железа... С эпитафиями в стихах или простеньким «от детей»... С гравировкой и фото на фарфоровых пластинах или только именем, нацарапанном от руки... Люди, которые лежат в этой земле, хотят, чтобы их помнили. Помнят о единицах. Любой мало-мальски компетентный интернет-ресурс расскажет вам о юных братьях Исае и Якове Винер – жертвах черносотенцев, или, например, о профессоре-офтальмологе Захарии Григорьевиче Франк-Каменецком и его супруге Сарре Леонтиевне. Но, я вас уверяю, они все хотят, чтобы о них помнили.
Ещё одна местная достопримечательность: кованая ограда в два человеческих роста.
Здесь лежит Рувим Ошерович Капусто. Умер 7 декабря 1919 г. в 66 лет.
Я НЕ ЗНАЮ, сколько человек нашли здесь последний приют. Считается, что к 1949 году могил было около 2700, а хоронили на «Лисихе» до 1964-го. Будь в моём распоряжении «КамАЗ» гравия – кажется, и его не хватило бы разложить камешки по всем надгробьям. Но у нас с мужем были только фотоаппараты. Я пообещала себе после отпуска написать о тех, кто попадет в кадр, – чтобы и вы тоже их помнили, хотя бы какое-то время.
Роман ДНЕПРОВСКИЙ, блогер из Иркутска:
– Старому еврейскому кладбищу требуется присмотр, генеральная уборка и комплексная реставрация. Но не меньше требуется ему тот, кто прочтёт все надписи на осыпающихся камнях... Помню, когда совсем маленьким приезжал сюда с бабушкой и дедом, по арке шла надпись: «Да воскреснут мёртвые для жизни вечной!». А кто воскреснет?! Многих имён уже и не осталось.
В некрополе мы провели полтора часа. Фотографии я разбирала уже по приезде домой. Половина на выброс: разглядеть полустёртые надписи мешает листва, солнечные блики и ещё бог знает что. Очень скоро стало понятно, что написать книги захоронения заново – нечеловеческий труд. Как и то, что с каждым новым сезоном ветров, снегопадов и талых вод чьи-то имена уходят в небытие навсегда.
Время от времени в интернете всплывают обсуждения на эту тему. Обычно их поднимают разного рода еврейские сообщества или родственники, которые разыскивают место последнего упокоения кого-то из предков. Огромный пласт культуры и памяти не уместится ни на каком газетном развороте, так что, если тема вам вправду интересна, без Глобальной сети не обойтись. От себя могу порекомендовать солидный портал «Иркипедия» и блогера «ЖЖ» Романа Днепровского (в частности пост «Новогодняя прогулка по старому еврейскому кладбищу»).
На расколотой табличке: «Мон Израилевич Каплан. Скончался 24 августа 1939 г. на 67 году от роду. Дорогому мужу и отцу от детей». Скромная тумба слева – у Юрочки Колесникова (22 января 1939 – 22 мая 1943). Что случилось с этим малышом, мы уже никогда не узнаем.
НЕКОТОРЫЕ обитатели иркутского кладбища так сильно хотели о себе заявить, что оказались запечатлены сразу на два фотоаппарата.
Вот, например, Нонна Сарно – совсем крошка, грустная большеглазая девочка в кокетливом беретике. Родилась 17 марта 1938 г. Умерла в 40-м. Точную дату не разобрать – 27 марта, апреля или сентября (III, IV или IX).
Не пройдёшь мимо плиты, которая кричит:
Прохожий, обрати вниманье на скромный памятник-гранит. Как много горя и страданья, он под своей плитой хранит...
Прочесть эпитафию до конца можно, если бесстрашно нырнуть в колючки. Слова местами сбиты, но помогает рифма. Абрам Моисеевич Пульман. Умер 4 августа 1926 г. 58 лет от роду.
...Ты жил –
от работы худея
От тяжелой
несносной борьбы.
Ты не умер духовно, телесно истлея,
Пока живы на свете
все мы...
Длиннющее сочинение, строк на 36-40, занимает весь обелиск и призвано увековечить память Моисея Григорьевича Гершковича. «Сконч. 8 декабря 1912 года от роду 48 лет».
Совсем рядом лежит 62-летний Иуда Павлович Шепшелевич. Он пережил своего соседа всего на полтора месяца, умерев в январе 1913-го.
На многих памятниках уже не прочтёшь вообще ничего, на других угадываются следы гравировки – наверное, эти надписи ещё можно как-то восстановить. На некоторых можно понять только имя или только дату.
Вот некто Шишлянниковъ, скончавшийся 20 ноября 1904-го. Вот Гонопольский: Мейлохович, а в имени не хватает букв – больше всего похоже на «Ихил». Умер в декабре 44-го в возрасте 76 лет.
Очень старый, осыпавшийся памятник Анисиму Леонтьевичу Минникесу. Умер в ноябре 1924-го, а сколько ему было лет, непонятно.
Памятники в виде обрубка дерева – для тех, кто не оставил после себя детей. Юноше по имени Анатолий Савельевич Синицкий к июню 1924 года едва исполнилось 17 лет.
Неподалёку от кладбищенской стены лежит Роза Львовна Барамович. Умерла в январе 53-го. На фото эта табличка на заднем плане, так что прости, хорошая, если переврала фамилию. «Лейвенберг Матвей Борисович. Р. 08.11.1894 г. У. 05.02.1949 г.» – тоже далеко и нерезко. Старая, выгоревшая надпись – белое на сером почти не видно, только имя: Хана Яковлевна Хайкин (-а).
А вот обратные примеры: на свежей бетонной пластине – от руки, чем-то чёрным, углём или фломастером: «Рабинчук Брайна», – и всё. На другой такой же: «Берлинский», – это вообще фамилия?
О Вульфе Давидовиче Храмченко мы знаем, что он «скончался в Берлине». Интересно, что он там делал 21 ноября 1910 года?..
Возможно, Моисей Давыдович Розенцвейг тоже дошёл до Берлина – только в своё время (21.07.1903 – 11.03.1954). По крайней мере, его ржавый железный памятник до сих пор украшает крупная пятиконечная звезда. Почти такая же – на табличке Матвея Ефимовича Эстрина (родился в 1909-м или 1899-м – не разобрать, скончался в 1951-м).
Ещё один мужчина в военной форме: Верцгайзер Виктор Семёнович. Родился 5 мая 1922 года, а 24 октября
1959-го трагически погиб. Подробности происшествия мне уже никто никогда не расскажет. Умный серьёзный взгляд, нахмуренные брови, поджатые губы... Придумаю себе, что он был милиционером и погиб «при исполнении»...
Ляуфман Ефим Моисеевич до Берлина не дошёл. Дата смерти – 04.01.1942. Худенький молодой человек в пилотке не дожил до своего 24-го дня рождения 16 дней.
А вот Лев Абрамович Пенто (1883–1943) ушёл на войну взрослым мужчиной, погиб в 60. Конечно, я не могу быть стопроцентно уверенной в этой фронтовой истории, но георгиевскую ленточку на его памятник кто-то повязал.
Совсем новый памятник на двоих. Розенвайн Хая Соломоновна (дат нет) и Розенвайн Давыд Соломонович (1911–1942). Указано, что погиб. Он ушёл в 31 год. Ей на фото значительно больше. Кто она – та, что Давыда пережила? Сестра? Жена? Мать?
Парные захоронения не редкость. Некоторые из них до сих пор шепчут о любви.
Два обелиска, дат на которых уже не разобрать даже на месте, не то что на фото, стоят «в обнимку». Здесь покоятся Абрам Яковлевич и Бейла Хаимовна Розенцвейг.
А этим супругам повезло с роднёй: памятники красивые, дорогие. Халепские – Злата Соломоновна и Залман Борисович. Она скончалась 5 августа 1951-го в 72 года, он пережил жену всего на два месяца и умер в 74.
В этом же ряду, по центральной аллейке, – новый памятник супругам Гинзбург. Анатолий Гдальевич и Рахиль Ароновна. Оба родились в 1871 году, оба умерли в возрасте за 80, в облике обоих – серьёзная основательность. Крепкая, видать, была семья.
Ещё одна пожилая пара: Таубер Ефим Семёнович (1859–1946) и Ева Ароновна (1867–1956 или -58). Памятники у них интеллигентные: скромные, простенькие, с фото и лавровой веточкой. Такой же – на могиле Иты Соломоновны Барбанель (1896 – 15.01.1957).
А здесь – безутешность вдовца: «Последний долг дорогой незабвенной жене Лэичке Рыбаковой от любящего мужа. 1900 г. – 1949 г.». На сильно полинявшей фотографии – красотка с безупречными чертами лица.
Дамы на фотографиях иногда откровенно капризничали, не желая запечатлеваться на флешке с первого дубля. На одну я искренне загляделась: спокойный и мудрый взгляд, благородная осанка... Песя-Тойба Нафтуловна Иудельман умерла 22 ноября 1934 г. в 75 лет.
А у Иты Моисеевны Покацкой (родилась 2 мая 1908 г., умерла 21 января 1963 г.) фото нет, и памятника тоже нет – простая бетонная табличка и та разбита.
У Эммы Гинзбург – табличка металлическая. Она очень зацепила уже упомянутого мною блогера Романа Днепровского. Позволю себе процитировать:
«Биография человека читается по ней, как по книге. Годы жизни – с 1882-го по 1942-й: пожилая женщина приехала из Риги, явно спасаясь от оккупации: на это указывает не только год смерти, но и эта нарочитая простота-дешевизна памятного знака. Если бы Эмма Гинзбург покидала Ригу не в спешке, то, скорее всего, у неё были бы при себе какие-то средства, на которые после её смерти ей поставили бы достойный памятник. Но памятника нет, вместо него дешёвая металлическая табличка с буквально кричащей надписью: ЭММА ГИНЗБУРГ – ИЗ РИГИ! ИЗ РИГИ!!! – надпись эту специально выполнили в надежде на то, что муж или дети Эммы будут искать её в Иркутске, найдут могилу, перевезут в Ригу прах Эммы или поставят ей памятник здесь... Эмму Гинзбург из Риги так никто и не нашёл: скорее всего, Эмма была единственной из членов своей семьи, кому перед германским наступлением удалось спастись... Или, может быть, кто-нибудь из родственников Эммы спасся, и вернулся после войны в Ригу?.. Отзовитесь, господа, если живы».
Ещё одна совсем-совсем простецкая табличка с очень тёплой надписью: «Вечно памяти живому незабвенному мужу, другу и отцу дорогому Моисею Давидовичу Шехтману. Умер 5 июля 1939. 68 л. от роду».
Едва заметная тропка в самый дальний угол. Продираемся сквозь кусты и выходим на расчищенный пятачок. Захоронений два. В одном спит Рахиль Львовна Лазарева (1870–1947), в другом – Выгодские: Ривка «Умерла в 1929 году» и Исаак Рувимович. 21.12.1879 – 30.03.1956. Камни на могилах совсем новые.
Ещё одно ухоженное место. В центре – шикарный свежий памятник с фото. Варшавер Абрам Шльомович. 31.10.1940 – 19.11.1961. За его левым плечом – видимо, могила отца. Варшавер Шлема Абрамович. 18.10.1907 – 02.1946. За правым – некто Тетельбайм Наум Гаврилович (1908–1946). Возможно, друг или родственник – очевидно, что эти захоронения одновременно привели в порядок одни и те же люди.
...Борухсон-Мордохович Надежда Евсеевна. 29.12.1899 – 29.12.1936.
Гольдберг Ревекка Исаевна. 4.12.1920 – 13 (или 18).12.1963.
Зуселева Ципа Григорьевна. ? – 26.11.1946
Клугман Исай Матвеевич. 1874 – 2.04.1940
Копиевкер Яков Леонтьевич. 1886–1950.
Либенсон Любовь Романовна. 1889–1957
Марголин Генрих Лейбович. 1900–1948
Миникес Илья Насонович. 1893–1951
Пасховер Иосиф Григорьевич. 1911–1963
Риц Абрам Исаивич. 1891–13.01.1943.
Спокойный Соломонъ Рафаиловичъ. ? – ?
Флекель Морис Исаевич. 04.12.1933 – 31.07.1957
Фаерштейн Михаил Григорьевич. 12.04.1881 – 2.10.1948.
Эпштейн Сара Гилеровна. 1908–1963...
Да упокоятся их души с миром...
Елена МЕРЖИЕВСКАЯ