Опрос на тему дня публикует газета «Ди Вох».
БИРОБИДЖАН, 1 октября, «Город на Бире» – Заявление министра здравоохранения Вероники Скворцовой на минувшей неделе процитировала «Российская газета» и некоторые другие СМИ: в паспортах у россиян может появиться отметка о согласии на посмертное донорство органов.
Сейчас в России действует «презумпция согласия»: если человек не обозначил при жизни своего нежелания, чтобы его органы были использованы для пересадки, или если родственники погибшего сразу после его смерти не объявили о таком отказе, закон разрешает изымать органы с целью трансплантации нуждающимся больным. Однако основного закона о донорстве органов в нашей стране нет. Соответствующий законопроект обсуждается уже несколько лет и может быть внесён на рассмотрение Госдумы этой осенью.
Рис. Валерия НОВОСЁЛОВА.
Одна из предполагаемых новаций – создание регистра прижизненных волеизъявлений. Как это будет работать, похоже, не понимает даже сама Скворцова. Цитирую по rg.ru:
«Какие механизмы будут для этого использованы, ещё предстоит проработать. Детально порядок формирования регистра волеизъявлений будет прописан в подзаконных актах. Сценариев, как высказать свою позицию относительно донорства, может быть несколько: и при получении паспорта, и при оформлении других официальных документов».
В соцсетях это высказывание министра обсуждают активно. Люди, мягко говоря, недоумевают. Что значит «высказать свою позицию при получении паспорта»? Вот так прямо в 14 лет и решить, пускать себя на органы в случае чего или не пускать? Бред какой-то. Да пусть даже и в 20 лет. Как заставить себя принять такое непростое решение по расписанию? А как быть, если в 20 согласился, а в 45, к очередной замене паспорта, переиграл? А если передумал уже в 21, а до 45 ещё о-го-го?..
Вероника Игоревна обозначила законопроект как «очень гибкий и деликатный», призванный «разрешить и все возникающие этические проблемы», но, думается мне, он способен наделать много шума и расколоть общество надвое.
Нет сомнений, что донорство органов – такое сложное явление нашей суровой действительности – и правда нуждается в чётко обозначенном правовом поле. Вот только больно часто у нас случается, что полезным и выверенным закон остается на бумаге, а на деле только вредит. От исполнителей опять же многое зависит. Везде зависит, а на наших широтах, славящихся перегибами, и подавно. Уж очень не хочется, чтобы очередной выдуманный нашими законодателями реестр по сути превратился в каталог человеческих запчастей, отсортированных по полу, возрасту и группе крови.
Елена МЕРЖИЕВСКАЯ
P.S. Пользуясь случаем, фиксирую своё волеизъявление до принятия закона: в случае моей смерти я запрещаю пересаживать мои органы другим людям.
Опрос в тему
Фархат АБУБАКИРОВ, 57 лет, преподаватель университета:
– А чего их жалеть, эти органы?.. Всё равно сгниют, а так в ком-то жить будут.
Елена БАБЕНКО, 59 лет, патологоанатом судебно-медицинской экспертизы:
– Как доктор я считаю, что это правильно. Например, «дорожка» есть, молодой орган есть – можно было бы пересадить и кого-то другого спасти. Другое дело, что у нас в городе нет возможности проводить такие операции.
Евгений АНДРЕЕВ, 22 года, студент:
– Я бы не согласился штамп ставить. Чётко не могу сформулировать, почему. Неправильно это как-то. И я категорически, сто процентов, не хотел бы быть донором органов.
Валерий КОСТКО, 60 лет, настоятель смидовичского храма:
– Я учился в мединституте, мы в анатомическом зале работали. В то время можно было своё тело продать заранее. У человека в паспорте ставилась отметка, что его тело будет использоваться в научных целях, а ему выплачивали определенную сумму. Я думаю, что сегодня при получении паспорта отметок про донорство не надо ставить. Человек должен сам подойти к такому важному решению и сам лично его выразить, а не потому, что пришёл паспорт получать.
Дмитрий КОНДРАТЬЕВ, 40 лет, сантехник:
– Я против такого закона. И вообще, каким пришёл на этот свет, таким и должен уйти. Должно быть всё в полном комплекте.
Пётр СОКОЛОВ, 60 лет, травматолог:
– Рано нам в России принимать такой закон. Я знаю случаи, когда в крупных городах находили людей с черепно-мозговыми травмами, а потом оказывалось, что эти травмы причинялись по заказу, чтобы у человека изъять органы. В России даже уголовная ответственность есть за телесные повреждения, причиняемые с целью изъятия органов.
Юрий БУРДИНСКИЙ, 65 лет, патологоанатом:
– Лично я не дал бы такого согласия, но люди разные бывают... И изъятия органов у нас в Биробиджане вряд ли будут. Там же целая система! Подготовка, время транспортировки, условия... Это очень сложно. А вообще, спрашивать такие вещи при выдаче документа, я считаю, неэтично.
Вахид БАЙРАМОВ, 62 года, адвокат:
– Я против такого закона. Никаких религиозных подоплёк лично у меня нет, но я считаю, что заранее выраженное согласие вызовет массу злоупотреблений. Я буду бояться идти к доктору! Может, он мои органы уже кому-то за большие деньги пообещал?! Он меня лечить не будет, а может, и специально убьёт. А почему нет?